- В ловушку, по-твоему, идём?

- Пф-ф-ф! Да что нам ловушки, командир! Вот уморили! Нам засада – вторая столовая, во как. Не, не в том дело. Тут просто... ну, вот, как вымерло всё вокруг.

- Эфир здесь стоит. – Анна нахмурилась и раздражённо потрясла пальцем, с которого слетело несколько искр, похожих на светлячков. – Не то, что шаровую молнию, огонёк на пальце и тот не могу наколовать. Штиль.

Фигаро внутренне согласился с командиром. Действительно, он чувствовал себя кораблём, в паруса которого внезапно перестал дуть ветер, и те бессильно обвисли, лениво хлопая, точно белые флаги над вражеским дотом. Эфира вокруг было – завались, но, он, как совершенно точно выразилась Анна, «стоял»: попытки колдовства у вершины Рогатой горы напоминали попытки сдвинуть пальцем каменную стену.

«Зона низкого эфирного давления, – буркнул Артур в центре головы следователя. – Аномалия создаёт вокруг горы эфирный смерч, а здесь как бы его центр. Понятнее объяснить не могу, да и не надо – сами всё чувствуете»

Фигаро чувствовал. Хотя лучше бы он ничего не чувствовал; пустота вокруг раздражала до изнеможения, изматывала. Пустота оглушала, звеня в ушах, от пустоты тошнило, точно с похмелья, пустота колола миллионами мелких игл в руках, ногах и голове, точно следователь отлежал всё тело разом, пустота выводила из себя. Френн ходил злой как чёрт, Анна тоже постоянно срывалась (выплескивать гнев на живых существ командиру, похоже, не позволяло воспитание, поэтому Анна просто била тарелки) и даже невозмутимый Метлби сидел в своём кресле надутый как сыч, уткнувшись в книгу преподобного Игнациуса Флорентийского «Тонкости Дела Палаческого и как они Душе кающейся Должным Образом Бремя облегчить могут».

И только Артур пребывал в приподнятом настроении, даже в каком-то нервически-восторженном возбуждении, постоянно злобно шутил, подбадривая следователя с инквизитором, и вообще вёл себя невыносимо.

- Вот, – говорил Мерлин Первый, витая под потолком маленькой каюты на два койко-места, которую Анна от щедрот выделила следователю с инквизитором, когда выяснилось, что Метлби не в состоянии заснуть из-за того, что следователь храпит, а спать в колдовской «заглушке» его магистршество не привыкли, – вот что чувствует колдун, оказавшись в блокирующих веригах. Ничего хорошего. Это вам, как инквизитору, в пику, если что.

- Ничего не знаю, – Френн задрал нос, – я сам на себя эти самые вериги надевал. И ничего страшного не почувствовал. Ну да, колдовать нельзя. Но и только.

- А сколько вы, любезный господин инквизитор, в этих самых веригах просидели? М-м-м? Позвольте поинтересоваться?

- Ну-у-у-у...

- Час? Два?

- Минут пять.

- Ну конечно. – Артур расхохотался, хлопая себя ладонями по щекам и смешно дрыгая в воздухе ногами. – Ну разумеется. А посидели бы в них подольше, поняли бы, что к чему. Почувствовали бы то же самое, что и сейчас: раздражение, усталость, головные боли, лёгкую диссоциацию... Пять минут, ха-ха-ха!

- А это вредно?

- Что? А, нет, не вредно. Ну, не вреднее, чем похмелье. Организм привыкает со временем, и вериги потом можно снять вообще без последствий. Вот только привыкать приходится долго, хе-хе...

- Да уж. – Фигаро передёрнул плечами и поморщился. – Ну и гадостное же ощущение... Скажите, а как вообще работают блокирующие вериги?

- Фигаро!

- Да, да, это государственная тайна, и всё такое. Вот только если бы вы знали, то рассказали бы; я вас, Френн, знаю... Артур?

- Устройство блокирующих вериг настолько простое, – призрак ухмыльнулся, – что вы с Френном сами можете клепать их пачками. Но если вас на этом поймают, то я вам не завидую. Производством блокираторов и их учётом занимается даже не ОСП, а Орден Серого Надзора. Иными словами, «крысы». Их слишком боятся, и поэтому изо всех сил стараются не связываться с серыми ни под каким предлогом. Да и контактирует ОСН исключительно с Высшим Советом безопасности – тоже, как бы, не бригада водопроводчиков... Что же касается устройства блокирующих вериг, то оно, как я уже говорил, до идиотизма простое: это своеобразные наручники с шипами, которые вонзаются неглубоко под кожу и отключают вашу способность колдовать. Секрет тут в материале, из которого делают вериги – магнитный железняк – и местах, куда втыкаются шипы. Вериги перекрывают энергетические каналы в руках, что идут от главных вита-центров тела, что не смертельно, но оказывает фатальное влияние на возможность манипулировать эфиром... Эх, если бы вы знали, сколько я провозился, воссоздавая в Орбе энергоструктуры человеческого тела! Какие инженерные решения там реализованы, эх... Метлби, думаю, оценил бы, не то, что вы, два болвана... Кстати, вы мне и моей научной когорте за блокирующие вериги, вообще-то, спасибо скажите. Потому что до их изобретения Матушка-Церковь колдунам просто отрубала руки.

- Да-да, знаю. Вы прямо величайший гуманитарный авторитет тысячелетия... А, кстати, почему вы в этом своём Орбе не прикрутили себе дополнительные энергетические каналы? Новые вита-центры, способные аккумулировать больше эфира? Или хотя бы какое-нибудь устройство, наделяющее вас невероятной реакцией?

- Опять. – Артур скорчил трагическую мину и уронил лицо в открытую ладонь. – Это безнадёжно, по ходу... Вы, господин Френн, как себе это представляете? Новые вита-центры? Можно, почему нет? Расширить эфир-каналы, увеличить лобные доли мозга, чтобы управляться с эфирными каналами, добавить дополнительные вычислительные блоки... а почему бы вообще не децентрализовать работу неокортекса? Пусть будет сорок Мерлинов одновременно думающих на разные темы. Или лучше сто. А вообще почему не триста? А ещё можно...

- Да, да, я понял. – Инквизитор вздохнул. – Проект «Локсли». И всё же...

- ...всё же, почему я до сих пор не решился? Если честно? Вот прямо честно-пречестно? – Артур немного подумал. – Не знаю. Возможно, морально не созрел. Возможно, меня пока что устраивает быть человеком. Пусть даже и в таком вот условно-приближённом виде. Орб? Ну, это мой страховочный трос на случай непредвиденной смерти. Точнее, вполне себе предвиденной; я понимал, чем закончится моя встреча с Демоном. Но вы, Френн, подняли интересную тему. Я, конечно, несколько улучшил себя, свой заменитель тела, так сказать, но, по сути, остался человеком. Не модифицировал ничего, а просто скопировал свою личность в Орб. В этом устройстве работают удивительные машины, они используют невероятные технологии, но мне даже в голову не пришло сделать их частью себя, расширив таким образом возможности своего сознания. Да и физические тоже... Забавно. – Артур закусил губу и уставился куда-то в пустоту. – Это ведь не только «Локсли»... Не только тогда... Я так цепляюсь за свою человечность, что, построив лестницу в небо, в итоге остался на земле.

- Может, у вас просто остались незаконченные дела, – неловко пошутил Фигаро. – Вот и шатаетесь тут призраком.

- Ха! Тогда бы это означало, что судьба существует, а мне противна сама эта мысль.

- Вы верите в свободу выбора? – Френн лукаво изогнул бровь. – Вы? Серьёзно?

- Нет. – Мерлин шумно вздохнул и дёрнул себя за бороду. – Чем больше я изучаю мир, вселенную, если хотите, тем меньше я вижу мест, где мог бы спрятаться такой зверь, как свобода воли.

- Значит, всё предопределено?

- И да, и нет. – Старый колдун скрестил руки на груди и ехидно взглянул на инквизитора. – Не понимаете, как такое возможно? Во вселенной ограниченное количество систем; в ней не бесконечное количество звёзд, планет и атомов, и все эти системы подчиняются неизменным правилам – можно назвать их для простоты законами физики. И что это значит? А то, что, поскольку количество систем ограниченно, а их поведение предсказуемо, то все судьбы всего живого и неживого были раз и навсегда определены в момент Большого Взрыва, прибиты гвоздями к самой сущности мира и неизменны. Однако есть проблема: хотя все траектории всех атомов во Вселенной уже определены, мы никогда не сможем их узнать и рассчитать, потому что вычислительная сложность этой проблемы превосходит все мыслимые и немыслимые пределы. Если я, к примеру, захочу узнать положения, которые через три минуты займут частицы воздуха в одном кубическом сантиметре этого самого воздуха у вас под носом, Френн, то у меня ничего не получится, даже если я сумею слепить всё вещество в нашем измерении в одну гигантскую вычислительную машину: она просто развалится от старости пока рассчитает хотя бы пару процентов от требуемого. А это, парадоксальным образом, значит, что определённое не предопределено, судьба неизвестна, а будущее, к счастью, туманно в любой отдельно взятый момент времени. Наши судьбы есть кромешный статистический хаос, и если бабочка взмахнёт крылом в восточном полуша... а, ну её к дьяволу, надоела эта бабочка... если вы, Фигаро, сейчас чхнёте, то, не исключено, что этот ваш чох через столетие вызовет шторм где-нибудь у берегов Аляски. А, может, погасит его, и вы спасёте несколько моряков на хлипкой посудине. Так что если Могущества и управляют нашими судьбами, мы никогда не увидим их липкие пальчики, перебирающие нити судьбы, а если так, то о чём волноваться?